Келсон кивнул.
— Я понимаю. Что вы хотите предпринять?
Дункан, подумав мгновение, бросил умоляющий взгляд на Нигеля, затем на Келсона.
— Пошлите меня к Аларику, государь. Его все равно нужно предупредить, а при этом и сам я буду в безопасности. А может быть, уговорю даже епископа Толливера повременить с отлучением.
— Я дам вам дюжину лучших моих людей, — ответил Келсон. — Что еще?
Дункан покачал головой, стараясь осмыслить план, возникший в голове.
— Хью, ты сказал, что Горони поедет морем. Это три дня пути или чуть меньше при попутном ветре, и если потом они будут мчаться во всю прыть. Нигель, в каком сейчас состоянии дорога отсюда в Аларикову столицу?
— В ужасном. Но если почаще менять лошадей, ты можешь опередить Горони. И потом, дальше к югу дорога получше.
Дункан провел рукой по своим каштановым волосам и кивнул.
— Хорошо, попытаюсь. По крайней мере, я буду вне власти Карригана, как только пересеку границу Корвина. С епископом Толливером мы вроде были когда-то дружны. Я сомневаюсь, что он арестует меня только на основании слов Горони. И потом, Горони, надеюсь, не знает о распоряжении Карригана на мой счет, даже если тот их уже сделал.
— На том и порешим, — сказал Келсон, вставая и кланяясь Хью. — Отец мой, благодарю вас за верность. Я не забуду этого. Но безопасно ли для вас сейчас возвращаться в архиепископский дворец? Если хотите, я могу оказать вам покровительство. А то можете поехать с отцом Дунканом.
Хью улыбнулся:
— Благодарю вас, государь. Но я думаю, вам будет от меня больше пользы, если я вернусь к своим обязанностям. Пока меня ни в чем не подозревают, и, возможно, я смогу вам сообщить что-нибудь еще.
— Хорошо, — кивнул Келсон. — Всего доброго, отец мой.
— Благодарю вас, государь, — поклонился Хью. — А ты, Дункан, — он сжал его руку и заглянул в глаза, — будь осторожен, мой друг. Уж не знаю, что ты наделал, да и знать не хочу, но мои молитвы с тобой.
Дункан, ободряющим жестом коснувшись его плеча, кивнул, и Хью вышел. Как только дверь за ним затворилась, Дункан взял письмо и стал складывать его — пергамент поскрипывал в тишине. Сейчас он знал, что делать, и это помогало ему совладать с ужасом и отчаянием. Пряча письмо в карман фиолетовой сутаны, он посмотрел на Келсона. Мальчик отрешенно стоял, прислонившись к спинке кресла, словно забыв, что в комнате есть еще кто-то.
Нигель по-прежнему сидел за столом напротив Дункана, но и он тоже был погружен в свои мысли.
Дункан поднял и осушил свою рюмку, заметив, что она сплющена, и подумав, что это, должно быть, его рук дело. Он отодвинул рюмку и вновь посмотрел на Келсона.
— Я собираюсь взять письмо Хью с собой, если вы, мой принц, не возражаете. Аларику захочется посмотреть на него.
— Да, конечно, — ответил Келсон, выходя из оцепенения. — Дядя, вы позаботитесь об эскорте? И отправьте с ним Ричарда, отцу Дункану может понадобиться хороший спутник.
— Конечно, Келсон.
Нигель легко выпрямился и двинулся к двери. Проходя мимо Дункана, он дружески похлопал его по плечу. Дверь закрылась, и они остались вдвоем. Келсон подошел к очагу и, прислонившись лбом к каминной решетке, пристально смотрел на огонь.
Дункан, сложив руки, опустил глаза в пол. Были вещи, о которых он говорил только с Келсоном и Алариком, и, очевидно, мальчика тревожило сейчас нечто подобное. Конечно же, сегодняшние события — тяжелое испытание для Келсона, но и отложить отъезд он не может. Вероятно, Карриган отправит приказ нынче же вечером. И чем больше он, Дункан, будет мешкать, тем ближе к Корвину будет Горони со своим недобрым посланием.
Дункан осторожно прокашлялся и заметил, как вздрогнули плечи Келсона.
— Келсон, — мягко сказал он, — мне пора.
— Я знаю.
— Есть еще какие-нибудь поручения к Аларику?
— Нет, — тихим, осипшим голосом сказал мальчик. — Ну скажите ему — скажите…
Он повернул к Дункану бледное, полное отчаяния лицо. Дункан в тревоге подошел к нему, взял его за плечи и заглянул в испуганные детские глаза. Мальчик словно окаменел — он стоял, сжав кулаки, но не от гнева, а от страха. И его полные слез серые глаза были теперь не глазами храброго короля, вступающего в битву со злыми силами, дабы сохранить свой трон, а ребенка, который слишком долго притворялся взрослым в этом сложном и враждебном мире. Дункан мгновенно почувствовал все это и ободряюще посмотрел на Келсона — при всей неожиданной зрелости молодого короля, сейчас он был всего лишь четырнадцатилетним мальчиком — мальчиком испуганным.
— Келсон?
— Будьте, пожалуйста, осторожны, отец мой, — прошептал тот дрожащим от слез голосом.
Дункан внезапно прижал Келсона к груди, обняв его за плечи. Гладя иссиня-черные волосы мальчика, он почувствовал, как напряжение покинуло Келсона. Он обнял его еще крепче и тихо сказал:
— Может, поговорим в другой раз, Келсон? Все не так страшно, как кажется, если хорошенько разобраться.
— Да, — пробормотал Келсон, уткнувшись в плечо Дункана.
— Я не люблю перечить королям, но боюсь, сейчас с вами не все в порядке, Келсон. Положим, самое страшное случилось. Подумаем, что можно сделать?
— Х-хорошо.
— Отлично, итак… Что вас особенно тревожит?..
Келсон отстранился от Дункана и, взглянув на него, вытер глаза и повернулся к камину. Дункан продолжал ободряюще поддерживать его под локоть левой рукой.
— Что, — прошептал мальчик, — что, если они возьмут вас и Аларика, отец мой?
— Хм-м, это зависит от того, кто именно и при каких обстоятельствах.
— Скажем, вас захватит Лорис?
Дункан задумался.
— Ну, тогда прежде всего я должен буду держать ответ перед Святейшим Советом. Если они найдут в чем обвинить меня после дебатов, они смогут лишить меня сана. Может быть, даже заточить.
— А что, если они узнают, что вы полу-Дерини? — спросил мальчик. — Могут они убить вас?
Дункан задумчиво поднял бровь.
— Мое родство с Дерини им, конечно, совсем не понравится. — Он нахмурился. — Думаю, в этом случае я обязательно буду арестован. И уже этого одного достаточно, чтобы ни в коем случае не даться им в руки. Просто не хочется говорить, что может случиться.
Келсон улыбнулся — назло собственному страху.
— Не хочется говорить. Но допустим — это случилось. Вы могли бы убить их, если бы пришлось?
— Пожалуй, нет, — ответил Дункан, — вот и еще причина, чтобы не дать захватить себя врасплох.
— А Морган?
— Аларик? — Дункан задумался. — Трудно сказать, Келсон. В сущности, Лорис, кажется, рассчитывает на его раскаяние. Если Аларик отречется от власти и пообещает не стремиться к ней вновь, Лорис отменит отлучение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
